И помни - никакой агрессии! Бей и улыбайся.
05.08.2013 в 23:21
Пишет fandom Transformers universe 2013:fandom Transformers universe 2013 - 2 lvl мини ч2
Название: Подойди ближе...
Автор: fandom Transformers universe 2013
Бета: fandom Transformers universe 2013
Размер: мини, 1372 слова
Пейринг/Персонажи: Оптимус Прайм/Мегатрон
Категория: слэш
Жанр: философия, романтика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: когда-нибудь все снова станут едины.
Примечание/Предупреждения: AU по вселенной Generation 1
Для голосования: #. fandom Transformers universe 2013 - работа "Подойди ближе..."
– Оптимус…
Едва слышный в звуковом диапазоне хриплый шепот раздался в полной тишине. Горячий воздух из ротовых вентсистем десептикона направлен в круглый аудиодатчик собеседника, украшенный длинной остроконечной антенной. Красные окуляры находятся настолько близко, что их владелец без труда замечает каждый кибертронский символ, каждую царапину на синей броне ЕГО шлема.
Впрочем, за сотни астроциклов войны он выучил их индивидуальную схему наизусть.
Губы Оптимуса плотно сжаты, автобот задействовал секретную частоту, известную лишь им одним.
– Мегатрон…
Спокойный низкий голос лидера автоботов звучит прямо в центральном процессоре его бывшего смертельного врага, а ныне – снова друга. Снова? Разве такое возможно? Но, похоже, Прайм не удивлен.
«Когда-нибудь все станут едины. Даже мы с ним. Все должно было вернуться к истокам..."
Синие окуляры смотрят в прозрачный потолок рубки.
Сложно было найти более величественное место для места встречи Союзных Войск. На черном полотне космоса, словно горсть драгоценных камней, таинственным узором лежит звездная россыпь. Здесь, вдали от ядра, сияющий рукав Галактики разворачивается во всей красе. Из почти непрерывной линии в центре, к периферии он распадается на отдельные ослепительные цветные точки. Он выглядит совсем не так, как в плоскости экватора, где все привыкли видеть лишь застывшие матовые разводы газа туманностей, смешанного с пылью, и тонкую цепочку звезд.
Здесь невообразимо прекрасно и торжественно. Пожалуй, даже слишком…
Особенно для них, ищущих тишины и покоя, после целой вечности совершенно других эмоций.
Миллионы звезд – немые свидетели их встречи, и среди них огни рукотворные – десятки боевых звездолетов, зависших на условленном расстоянии. Огни механизмов сложно отличить от светящихся небесных тел. Но космос наполнен напряженным излучением и импульсами разума тех, кто следит за последними переговорами лидеров. Для всех них война завершилась только сейчас, в мгновение, когда заместители командующих обеих армий получили электронные копии заключенного Договора.
Пусть будет так…
Пусть никто не узнает, что для лидеров фракций война стала пустой формальностью уже давно. С определенного момента никто из них не нес потерь, не гасил чужих Искр. С определенного момента они словно остановились в желании все исправить.
Мегатрон тоже неотрывно смотрит на звезды. Светлые точки отражаются в его багровой оптике. Глядя в эти сияющие небеса, оба думают об одном и том же. Красоту момента затмевает чье-то незримое присутствие – тень того, кто погиб в самом начале их противостояния и чей уход в вечность навсегда изменил обоих.
Один из лидеров смирился с неизбежной переменой. Другой – нет.
– Я чувствую, что за все эти годы ты так и не привык ко мне в новом корпусе, – тихо говорит Оптимус.
Мегатрон молчит. Он мрачно смотрит на своего собеседника, того, кого он знал бесчисленные сотни астроциклов, к кому был накрепко привязан нитью судьбы. Словно впервые, он разглядывает мощный корпус, квадратные плечи автобота, почти такие же, как у него самого – Мегатрона. И снова десептикон силится увидеть того, кто может скрываться за этой непробиваемой красно-синей броней, кого он когда-то любил и кого ему однажды пришлось… уничтожить.
– Ты не смирился с тем, что вместо НЕГО появился я?
Мегатрон отводит взгляд. Он стоит близко, но не дотрагивается до Оптимуса, как бы ему ни хотелось это сделать. В бою он не раз бил и ломал эту броню, но никогда не смел прикоснуться к ней по-иному. Даже когда они стали союзниками, объединившись против общего врага, он упрямо держался на расстоянии, словно Прайм был заражен космической ржавчиной и контакт с ним означал бы мучительную смерть.
И за все эти годы Оптимус ни разу не помог ему разрешить эту проблему.
Вот и сейчас оба чувствуют только одно – буйство электромагнитных полей. Поля пересекаются, проникают друг в друга. Энергию не сдержать, она вырывается из плена, какова бы ни была сильна их воля.
– Ты говорил, что в таком виде я тебе стал больше понятен?
– Не знаю…
Мегатрон хочет сказать больше, но не может. Он не привык выражать свои чувства словами, хотя внутри все кипит и хочется выплеснуть наружу сомнения, желание и боль. Все, кроме мук совести. Если бы история повторилась – Орион Пакс все равно бы нашел свою гибель от его рук. Их судьба была предрешена. Старый строй должен был быть сметен с лица планеты жестоким тираном. В огне восстания сгинули все – продажные сенаторы, молодые автоботы и ОН – мечтатель и одиночка, оказавшийся в ненужном месте и в ненужное время.
– Да, в таком виде мне с тобой намного проще, – наконец соглашается серебристый трансформер.
Ему, без сомнения, легче взаимодействовать с Оптимусом. Они равны по силе, по хитрости, по уму. У них схожая по энергетике харизма, влияние, значимость. Он не боится его повредить, сломать, и он уверен, что Оптимус Прайм поймет его во всем, ведь у них похожие заботы и тревоги.
– А Орион? – спрашивает Оптимус.
Мегатрон снова молчит, он не может подобрать слова. Его грубый вокодер, привыкший к командам, бранным словам, крику, хриплому смеху и цинизму, не в состоянии озвучить то, что диктует его Искра. В процессоре вертится нечто, не поддающееся вербализации.
«Орион... Он был как ускользающий луч, как мимолетная улыбка, как облачко, как та часть Искры самого Мегатрона, умершая с прежним Кибертроном….»
– Он был другой, – раздраженно и глухо отвечает лидер десептиконов, – таким больше никому не быть.
– А если ты ошибаешься?
– Что?
– Ошибаешься, Мегатрон!
– Ты что-то можешь сказать в мое утешение?
Губы Мегатрона кривятся. Ирония и сарказм искажают красивые черты лица десептикона.
– Он жив, – тихо отвечает Оптимус.
– Жив?!!
Мегатрон рычит в досаде. Он зол на себя из-за вырвавшейся непростительной надежды в голосе.
– Он всегда был здесь, – Оптимус показывает на центр своего грудного отсека, в проекцию камеры Искры, – я прятал его все эти годы от тебя и… наверное, от себя. Орион мешал бы мне правильно выполнять боевые задачи. Он никогда не понимал ни войны, ни жестокости. Он позвал бы меня вдаль за ускользающим закатом, как однажды позвал тебя… Но война, как бы абсурдно это ни звучало, была нужна. Она была словно экстренный жестокий ремонт для всего нашего общества и для нас самих. Орион стал ее первой жертвой, которую принес ты. А потом и я, вслед за тобой, положил на алтарь будущего сотни таких же жертв. Считали ли мы с тобой погибших от наших выстрелов? Я много думал, и за сотни звездных циклов у меня было время понять: то, что случилось – было закономерным.
Мегатрон упрямо молчит, кусая губы. Слова Оптимуса такие правильные, такие понятные. Но почему… почему десептикону сейчас хочется броситься с кулаками на этот корпус, который он столько лет считал могилой Ориона? Почему ему так хочется услышать вместо справедливых и мудрых фраз что-нибудь другое, лежащее за гранью понимания – слова о настоящей свободе и настоящем счастье?
И Мегатрон ненавидит себя за то, что одновременно страстно желает и ужасно боится этого. Он, бесстрашный воин, почти с ужасом смотрит на грудь Оптимуса и страшится себе признаться, что все эти годы… надеялся.
– Ты снова не веришь мне, – говорит Прайм, – но я говорю правду. Ты же знаешь, ЧТО бы осталось от меня, умри ОН во мне по-настоящему. Альфа Трион называл это «Неприкосновенный Кластер Юникрона". Вот именно он бы и остался.
– Знаю, – отвечает Мегатрон, – у этой дряни было и другое название – «Оружие Возмездия»… Изначальный автоботский выродок прошил этим Юникроновым шлаком невинное создание!
– Не кощунствуй, Мегз. Коды наших боевых программ идентичны, и они много раз спасали нам жизни. И не только нам. В нас много схожего, но только Искры у нас разные. И это хорошо. Ведь сейчас нашей цивилизации нужны мы ОБА, такие, какими нас создала жизнь, не больше и не меньше.
Оптимус улыбается, и в этой улыбке Мегатрону видится что-то знакомое. Ему странно видеть ЭТО выражение на лице без маски, с суровым блеском синих линз под козырьком боевого шлема. И вдруг – ЭТА улыбка…
– Нет ничего проще свободы, Мегз. Я бы спас тебя от себя самого, украл прямо сейчас, увез бы за горизонт событий… Нет ничего проще, чем изменить предначертанное, сделав всего один нелогичный поступок.
– Отдай мне его!!! – Мегатрон больше не может сдерживаться. Его манипуляторы взлетают к Оптимусовой груди.
– Что бы ни было, я хочу почувствовать ЕГО хотя бы еще один раз!!!
Прайм с трудом подавляет в себе инстинктивное желание отшатнуться. Но это только первые эмоции, они отступают, и в груди разливается сладкое, долгожданное тепло. Оно окончательно меняет выражение лица Оптимуса. Мегатрон недоверчиво смотрит на него, но оптограни его линз расширяются, а ирония покидает лицевую пластину, смывается, словно грязь потоком дождя.
Прайм делает шаг к Мегатрону и кладет манипуляторы на широкие серебристые плечи. Створки на его броне едва заметно дрожат.
– Подойди ближе… – шепчет он.
Название: Суррогат
Размер: мини, 1116 слов
Пейринг/Персонажи: Скурдж, Циклон, автоботы с Парадрона
Категория: гет
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Скурдж по-прежнему любит Арси.
Примечание/Предупреждения: AU вселенной Generation 1 (по серии "Fight or flee" 3-го сезона.)
Для голосования: #. fandom Transformers universe 2013 - работа "Суррогат"
– Что-то не так?
Всё не так. После утомительной схватки с аэроботами и вынужденного путешествия в неизвестность Скурдж был слишком опустошен и потому не сразу поверил увиденному.
Они оба не поверили, пусть истории о Золотом веке Кибертрона остались где-то в датабанках даже после фатального апгрейда, насильно проведенного Юникроном. И хотя геометрия пространства была такой знакомой, привычной их взору, пусть и более утонченной, но атмосфера ничем не напоминала ни восстающий из пепла и грязи Чаар, ни израненный войной Кибертрон, каким они его успели запомнить. Небо здесь было мирным, ни единой оспины от сокрушительных битв на гладком металлическом теле, ни ржавых искореженных ребер, выпирающих из-под плит, или иных хищных отметин войны.
Суетный город, на окраину которого они вынужденно приземлились, истощенные и поврежденные, вздымал темно-синий с хромированными прожилками хребет остроконечных шпилей жилых блоков, чьи многочисленные глаза-окна мерцали на контрасте молочно-белым излучением. Город украшали гексагоны из стекла и стали в переплетении неоновых нитей, паутины трасс пересекались с динамическими мостами, веерами вырастающими из железной плоти. Секторы были накрыты золотистой пыльцой электрического света. Мягкое излучение вывесок и реклам действовало расслабляюще, здания словно гордились литыми орнаментами классических форм, голографические проекции подмигивали, зазывая, создавали праздничную атмосферу. Сами жители Парадрона были дружелюбными, где-то даже наивными. Они предпочитали глянцевую краску и легкомысленные гравировки на корпусах, не наращивали себе броню и не заостряли дентапластины, чтобы выглядеть агрессивнее, поступь их была легка – с точки зрения Скурджа, разумеется - в отличие от тяжелых шагов десептиконских машин смерти, жертвующих частями корпусов ради пары дополнительных стволов.
Настоящие мир и покой – такой резкий контраст с империей, железными зубами пытающейся пожирать бытие.
Их приняли, словно дорогих гостей. Скурдж был удивлен и шокирован. Среди активно жестикулирующих разноцветных ботов, приветствующих солдат фиолетового Знака, стояла Арси. Ну, почти Арси. Она определенно была той же серии.
Бросив первый взгляд на сакральный абрис, он на клик подумал, что по неведомой причине вселенная откликнулась на безмолвные просьбы. Те же безупречные формы, соблазнительная игра света на полированных губах, формула его совершенства. Но взгляд. Он полон внимания, она так нежна, что, кажется, сделана из ртути. Сражения не коснулись ее корпуса, не сделали неуязвимой, она не умела сокрушать, безжалостно вырывать Искры и смеяться при этом. Ее программы не была переписаны войной. С ней он не чувствовал себя побежденным. Она не была врагом. Просто спустя какое-то время прилегла рядом, готовая выполнить любое желание. Сколько циклов он ждал - и каким невыносимым оказалось сбывшееся. Да и если честно, она - просто обман, суррогат. Копия блистательного оригинала.
В какой-то момент Скурджу начало казаться, что Арси – последняя возможность для его затемненной Искры прикоснуться к дарам синхронизации, утерянным после апгрейда. Но Бог Хаоса, по-прежнему присутствовавший в его сознании, не особенно жаждал такого созвучия.
Скурдж поднялся с платформы, убрав руку парадронского суррогата со своего бедра.
Он подумал, что готов распороть заостренными кончиками пальцев ее гладкое скопированное лицо, чтобы обнажить истинную суть – суть киберпотрошителя с сапфирным льдом вместо визора. Но импульс иссяк, распавшись на частицы отчаяния. Скурдж понял, что у этой модели внешность полностью соответствует внутреннему содержанию. Ее тихое функционирование не нарушили те вихри, что создали матрицу доминатрикса настоящей Арси.
Ему хотелось пройтись и подумать. А она осталась лежать, положив голову на сгиб руки, и с надеждой смотрела ему вслед.
Десептиконы провели здесь несколько орбитальных циклов. Сейчас Скурдж бродил по парку голографических скульптур, проходя прямо сквозь статуи, отсчитывая последние мгновения обреченного мира. Именно они с Циклоном приговорили Парадрон. Что мешало остаться здесь, ворн за ворном проживать свой функциональный цикл в мире и покое, наслаждаясь обществом очаровательных фемботов, забыв о вечной гонке за энергоном? Скурдж готов был бросить войну, императора, даже стереть из памяти свипов*. Но Циклон, конечно, придерживался иного мнения и, не успев толком перезарядиться, отправился налаживать связь с Чааром. Дался ему этот Чаар, дался этот Гальватрон. Что вообще у Циклона в голове? Скурдж никогда не решился бы задать все эти вопросы штурмовику напрямую, поскольку боялся его даже больше, чем повелителя. В конце концов, император - просто вулкан ярости в корпусе трансформера, но он был так очевиден в своих пугающих проявлениях. Почему его считали таким непредсказуемым? Выстрел вместо аргументов – вот и вся логическая цепочка. В отличие от Циклона, чьи мысли оставались для свипа информацией, зашифрованной кодами, не поддающимися прочтению. Да и вообще, высказывать подобные желания – значит, отвернуться от их правого дела, попасть в предатели. А Скурдж знал, что десептиконы могли сделать с такими сомневающимися. То же самое, что с пленными.
Тюрем на Чааре не было. Ресурсов пока не хватало, чтобы строить дополнительно укрепленные блоки и содержать пленников-дармоедов, а перепрограммировать тех несчастных, кто попадал в плен, кардинал-инженер Хук, пользовавшийся незаменимостью конструктиконов и предпочитавший делать всё по-своему, считал ниже достоинства. Гальватрон видел раба только в лидере автоботов, всех остальных он приказал уничтожать. Тем не менее, часть неудачливых пленников оставляли для самых тяжелых работ, поскольку десептиконы выли, слово сирены тревоги, о гипернагрузке на их механизмы. Но в основном автоботов плавили в печах и отправляли полученный металл на укрепления баз. Некоторых – на оружие.
Скурджа передернуло. Нет уж, не настолько он хочет здесь оставаться.
Имперские войска сейчас, должно быть, стягиваются к порталу. Жажду Гальватрона утолить невозможно. Тень имперского колосса скоро накроет этот мир - и он исчезнет в космическом прахе. А жаль.
–- Потерял подружку? – Циклон бесцеремонно нарушил желанный момент одиночества. Обычно модуляции его низкого голоса успокаивали Скурджа, от его голоса даже Гальватрон становился как-то тише, но в этот раз командира свипов будто замкнуло.
– Она мне не подружка, – мрачно заключил Скурдж, думая о начищенном бирюзовом корпусе той, с чьей помощью он безуспешно пытался скрыться от реальности.
– Твои страсти не приведут тебя ни к чему хорошему. Ты уязвим и ослаблен. Ты под контролем. И что хуже всего – под контролем врага. – Слова легата как всегда были похожи на солдат на параде – правильных и строгих. Но была ли в них сейчас скрыта насмешка?
– Следи лучше за своими страстями! – рявкнул Скурдж и раздраженно направился к выходу. Неужели все его переживания так явно отпечатаны на лбу, что Циклону даже спрашивать ни о чем не надо?
Джет проводил взглядом угловатый корпус. Если так пойдет дальше, то Скурджу придется искать замену. У каждого из них были свои аддикции, но только этому депетикону они мешали воспринимать очевидное. Патологическая страсть к врагу нарушала отлаженную работу его разума, практически форматировала его личность. Впрочем, у легата был другой, менее энергоемкий вариант решения проблем командира свипов, нежели дожидаться, пока тот разберется в своих сомнениях и победит пагубную, словно ржавчина, страсть. И Cкурджу придется смириться и понять со временем, что это будет сделано во благо. Циклон рассеяно осмотрел мирный пейзаж. Он найдет пару кликов, чтобы заняться этой автоботкой после того, как Парадрон перейдет под протекторат империи.
Скурдж наблюдал за медлительной, спокойной жизнью парадронцев. Скоро она закончится навсегда.
Но за десептиконами сюда наверняка прибудут автоботы. Они всегда идут следом. И сейчас Скурдж жаждал этого как никогда за весь цикл существования, ведь с ними в упоительной мелодии взрывов приговаривать к смерти солдат фиолетового Знака прилетит Она.
* свипы – десептиконы, созданные Юникроном, в "Transformers : the movie"
Название: Yo Soy Starscream La Fea
Размер: мини, 2930 слов
Пейринг/Персонажи: Старскрим, Нокаут, Мегатрон, Скайварп, Тандеркрекер, Слипстрим, Скайквейк, люди
Категория: джен
Жанр: юмор, стеб
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: о неожиданных последствиях одного мероприятия, а также о вреде так называемой массовой культуры.
Примечание/Предупреждения: вселенная Transformers: Prime, игрушки. Попаданец, очень вольное обращение с персонажами и реалиями.
Для голосования: #. fandom Transformers universe 2013 - работа "Yo Soy Starscream La Fea"
Еще мгновение назад что-то происходило вокруг. Что именно, определить никак не получалось: часть ячеек памяти оказалась наглухо заблокирована. По неизвестной причине. Единственное воспоминание, которое удалось из них извлечь, продемонстрировало вспышку света, причем оценить ее интенсивность не представлялось возможным. Скорее всего, именно этим объяснялось то, что информацию, поступавшую от оптических датчиков, не удавалось правильно интерпретировать и сложить в единое целое.
Он видел. После нескольких жутких мгновений абсолютной темноты это обнадеживало.
Однако то, что он видел, выглядело странно. Непривычно. Даже нереально.
Во-первых, лестница. Дело было даже не в том, что ее не удавалось опознать путем сравнения с визуальными данными, хранившимися в памяти. Ступеньки наводили на мысли о земной архитектуре, но были слишком высокими. Будто масштаб перекосило. Да и перспектива была такой, словно он смотрит снизу. Сидя на полу, например.
Во-вторых, ноги на третьей снизу ступеньке – человеческие ноги в замшевых ботинках и потертых джинсах. Тоже огромные.
«У меня что-то не так с оптикой!» – запаниковал Старскрим. Мысль о том, что не с оптикой, а с окружающим миром может быть что-то не так, посетила его процессор далеко не сразу.
– Эй, с тобой все в порядке? Поскользнулась, что ли?
Старскрим посмотрел выше – установить источник голоса. Оказывается, с ним заговорил обладатель тех самых ног, несомненно – человек, судя по внешнему виду очень молодой. Мужского пола, хотя пользы от этой информации не было ровным счетом никакой.
– Давай помогу встать, а то вы тут все как цапли ковыляете, смотреть жалко!
Дальнейшее уже ни в какие рамки не лезло: человек шагнул к нему, легко (без усилий!) поднял и поставил на ноги со словами:
– Ну что, красотка, как насчет поцеловать своего спасителя?
Целоваться Старскрим не собирался, тем более с белковым существом. Он отчаянно пытался найти хоть какие-то ответы на многочисленные вопросы, буквально атаковавшие его центральный процессор: почему человек так огромен, почему абсолютно не боится (и даже не удивляется внезапному появлению десептикона), как сумел его поднять... а самое главное – что вообще происходит и почему.
– Злюка отмороженная! – констатировал парень, так и не дождавшись благодарности. – Носишь каблуки – смотри под ноги! В следующий раз поднимать не буду, даже если сам уроню!
Старскрим не стал провожать его взглядом, а догадался в конце концов посмотреть на себя самого.
То, что удалось обозреть, идентификации не подлежало. Поскольку не ассоциировалось ни с одним известным типом корпуса. Даже редкими, почти экзотическими модификациями.
И только тогда Старскрим окончательно понял: что-то не так с ним самим.
«Шарк побери! Я должен себя увидеть!»
Огляделся в поисках хоть какой-нибудь поверхности, подходящей для использования в качестве зеркала, ничего не обнаружил поблизости и отправился на поиски.
Вокруг были люди. Много. Все куда-то спешили, чем-то усердно занимались, и при этом никто не реагировал на появление среди них командующего десептиконской авиацией. Словно это было в порядке вещей. Словно он ничем не отличался от них.
Как назло, ни зеркал, ни чего-нибудь способного их заменить не попадалось. Мысленно поминая Юникрона, шарков и свое непосредственное начальство в самых разнообразных неприличных сочетаниях, Старскрим брел бесконечными коридорами. До тех пор, пока не наткнулся на кучку людей, увлеченно обсуждавших какие-то очень странные чертежи. Что на них было изображено, понять не удалось. Новый тип брони, что ли?
Его заметили.
Мужчина, стоявший в центре, отвлекся от осаждавших его парней и девушек с охапками бумаг, и поинтересовался:
– Ну и кто это у нас?
– Это секретарша шефа. Новая секретарша, – подобострастно пояснил один из подававших чертежи.
– Да я сам вижу, что не прежняя. Эта хотя бы выглядит поприличнее. Так что тебе нужно, девочка?
– Мне... это... – Старскрим едва не потерял дар речи, услышав, как странно звучит его голос. – Мне зеркало нужно. Такое... во весь рост...
– Как мило, – восхитился незнакомец. – Дорогуша, вот когда ты станешь топ-моделью с мировым именем, у тебя будет и зеркало во весь рост, и отдельная примерочная, и даже личный стилист. А пока довольствуйся тем, что есть. В смысле обычным зеркалом в дамской комнате. – И он величественно взмахнул рукой куда-то в сторону.
Окончательно выбитый из равновесия Старскрим уныло поплелся в указанном направлении, даже не сообразив поблагодарить (впрочем, умение благодарить за оказанную помощь у него отсутствовало как таковое). И услышал вслед:
– Эй, кто-нибудь, проводите ее, а то сейчас потеряется с непривычки!
– Да, я ей помогу! – раздалось сзади.
Рядом тут же возникла ярко-рыжая девушка в салатовой майке, черной юбке с оборочками и фиолетовых босоножках на необычайно высокой платформе. «Антигравы в них вмонтированы, что ли?» – подумал Старскрим, радуясь хотя бы тому, что слова «майка», «юбка» и «босоножки» удалось обнаружить в базе данных. А то он уже всерьез начинал опасаться, что не только информация стерлась, но и ячейки, в которых она хранилась, выгорели. Теперь, по крайней мере, можно было надеяться на скорое восстановление воспоминаний о том, что именно с ним произошло и по какой причине.
Девушка тем временем непрерывно щебетала на непривычной, но достаточно приятной для слуховых анализаторов частоте:
– Ты новенькая, да? Хочешь стать моделью? Я тоже хочу, если получится, это такая жизнь! По всему миру путешествовать можно, столько интересного увидеть! А ты умница, правильно начала, главное – попасться на глаза кому-нибудь важному, чтобы заметили и запомнили. Это был наш главный заказчик. Постарайся ему понравиться и все будет окей!
Старскрим, хоть и пребывал в состоянии полной растерянности, старался слушать внимательно в надежде выцепить из этого потока аудиоданных хоть какую-нибудь полезную информацию.
Тем временем девушка привела его в помещение с блестящими стенами и непонятными предметами, закрепленными на них. Старскрим слегка поднапрягся и припомнил слово «умывальник», но тут же забыл о нем, поскольку обнаружил именно то, что ему было нужно – зеркала. Не во весь рост, однако достаточно большие.
Увидел себя.
Потерял дар речи от увиденного.
Поднял руку – потрогать. Ближайшее зеркало послушно отразило... белковое существо женского пола с короткой стрижкой. Одетое в черное с белыми разводами платье... если так можно выразиться, неуставной длины.
– Ну, вот, все в порядке, да? Тушь не поплыла, помада не размазалась, с прической все нормально... Зря ты так паниковала! Между прочим, меня Ирочкой зовут, давай держаться вместе, так проще жить будет, а?
В следующие полчаса Старскрим узнал много нового и полезного. Как о себе, так и об окружающем его мире. В частности, что светлые пряди у него на висках называются «мелировка» и вышли из моды года три назад. Что с бухгалтершей нужно быть начеку: так и норовит обсчитать под видом «штрафа за опоздание на работу» и тому подобное. Что первый зам шефа жуткий бабник, а сам шеф – типичный асексуал. Или вообще гей. Последнее слово Ирочка произнесла громким шепотом, предварительно оглянувшись по сторонам. И сразу же внезапно переключилась на другую тему:
– А у тебя туфли красивые! Итальянские, да? Где покупала, я тоже такие хочу!
От необходимости отвечать Старскрима избавила звонкая трель, ничуть не похожая на привычный сигнал боевой тревоги, но столь же настырная. Ирочка после долгого копания в сумке извлекла нечто похожее на коммуникатор, поднесла к уху, что-то выслушала, все время повторяя «да-да, конечно, уже бегу!», спрятала его обратно и выскочила за дверь со словами:
– Ну, пока, потом поговорим. Осваивайся!
Старскрим решил последовать разумному совету. Прежде чем отправиться изучать окрестности он еще раз тщательно осмотрел себя, тщетно пытаясь привыкнуть к такой неподходящей для командующего воздушными силами внешности. А потом еще и обыскал. Нашел крохотный блокнот с несколькими адресами и телефонами, два ключа и десяток разноцветных бумажек, которые после недолгих раздумий идентифицировал как «денежные купюры». Выяснение вопроса «сколько это и что на них можно купить» пришлось оставить на потом.
Также в сумочке обнаружился паспорт, из которого следовало, что Старскрим временно прописан в малосемейке на дальней окраине Москвы. Вечером выяснилось, что квартирка состоит из совмещенного санузла и комнатки, по размеру чуть большей, чем шкаф для инструментов в его отсеке на десептиконской базе.
То, что его теперь звали Риточкой, на фоне всего остального казалось наименьшей из бед. Мысленно Старскрим продолжал называть себя прежним именем. Хотя это не имело никакого практического смысла, а было скорее моральным утешением. Следовало научиться как-нибудь выживать в человеческом мире. И постараться найти способ из него выбраться. Как можно скорее.
* * *
Основные правила выживания Старскрим усвоил достаточно быстро. Нужно было всего лишь выглядеть так, чтобы никто не мог придраться к внешнему виду, ни во что не встревать и как можно реже попадаться на глаза начальству. Последнее удавалось не всегда.
– Ага, ты как раз вовремя! Вот отнеси этому... как его... компьютерщику. Пусть немедленно все оцифрует и выложит на сайт. И напомни, что обложку к зимнему каталогу нужно было переделать еще позавчера!
Старскрим кивнул, сгреб в охапку эскизы и распечатки, густо исчерканные маркером, и поцокал каблучками прочь, стараясь не сутулиться: здесь это не любили.
– Бедняжечка, – притворно посочувствовал кто-то вслед. – Он как раз сегодня не в настроении. Если не убьет сразу, то каким-нибудь Турбо Паскалем изнасилует.
Однако, вопреки всем ожиданиям, сисадмин Костя (он же веб-дизайнер и все остальное по совместительству) оказался в наилучшем расположении духа. Он прямо-таки лучился радостью и желанием ею поделиться. Хоть с кем-нибудь.
– А мне сегодня моего Мегатрончика прислали! Хочешь покажу? – Костя гордо водрузил на стол еще не распечатанную прозрачную коробку. – Смотри, какой милый!
– ...м-м-милый?! – Старскрим едва смог произнести это слово, настолько оно не сочеталось с тем Мегатроном, которого он помнил.
– Ну вот! Я так и знал! – немедленно оскорбился сисадмин. – О своих куколках-котятках-заиньках вы «уси-пуси», а моих увлечений никто не понимает!
– Я же это... по делу... – пробормотал Старскрим, – тут сказали передать... переделать... на послезавтра!
Вывалил всю кучу бумаг на стол рядом с подарочно ярким пластиковым «Мегатрончиком» и поспешно удрал. Испытания бывшим начальником, внезапно преобразовавшимся в маленькую безвредную игрушку, его психика (уже основательно подорванная всем происходящим вокруг) могла и не выдержать.
С остальным тоже не все было гладко. Попытки выглядеть так «чтобы никто не смог придраться» не всегда приводили к нужному результату, несмотря на постоянную бескорыстную помощь рыжульки Ирочки.
Вот и сейчас.
– Рыба моя, ты, конечно, не такая страшная, как некоторые, но над твоей внешностью еще работать и работать!
Старскриму с трудом удалось собрать остатки прежней силы воли, чтобы преодолеть желание расплакаться. К счастью, он вовремя сообразил, что тушь для ресниц вряд ли водостойкая, а провести анализ ее компонентов, дабы убедиться в своем предположении, невозможно. В таком облике у него попросту не было нужных устройств.
* * *
Впрочем, со временем все наладилось, или (как здесь было принято выражаться) устаканилось. Постепенно Старскрим научился обходить все подводные камни модельного бизнеса.
Тут-то его и подстерегла очередная неприятная неожиданность, прозвучавшая как гром с ясного неба словами того самого важного заказчика:
– А девочка-то пообтесалась. Еще пару уроков хореографии и можно будет на подиум выпускать. Не на вип-показах, естественно.
После услышанного Старскрим долго не мог уснуть. Оказаться на подиуме, в свете огромных ярких софитов, под взглядами сотен людей и прицелом видеокамер ему не хотелось. Быть выставленным напоказ – в этом было нечто позорное. Даже если смотреть будут не на него, а на одежду, спроектированную известным модельером. Тем самым, который назвал его «рыба моя».
«А ведь когда-то я был птицей...» – горестно вздохнул Старскрим и закрыл глаза. Неведомо как в то же мгновение он очутился на подиуме.
Яркий свет слепил глаза. Ноги подворачивались, словно ковровая дорожка была усеяна тысячами невидимых глазу неровностей.
И отовсюду на него смотрели.
Фотографировали.
Снимали на видеокамеры.
Старскрим замер на месте, отчаянно мечтая стать невидимым. Или хотя бы прозрачным. Потом попятился. Потом развернулся и помчался прочь, за кулисы, с единственным желанием – спрятаться, забиться куда-нибудь в угол, переждать весь этот ужас. А после пусть лишают премии, пусть хоть увольняют, но только не это!
Не глядя, почти вслепую, он мчался по коридору, пока не впечатался со всего маху в нечто большое и очень твердое.
– И куда ты так летишь? – поинтересовалось нечто. – Боевую тревогу вроде не объявляли. И Нокаут с дрелью за тобой не гонится. Или гонится?
Старскрим ничего не понял, но на всякий случай оглянулся. Сзади никого не было. А вот впереди...
Впереди возвышался (выражаясь терминологией сисадмина Кости) огромный боевой человекоподобный робот, казавшийся смутно знакомым.
Мегатрон. Именно такое имя выдала подсистема распознавания визуальной информации после нескольких мгновений работы на пределе своих возможностей. Других вариантов не отыскалось даже среди заархивированных данных.
– Ну что, дорогой зам? – спросил Мегатрон почти ласково. – Заэнергонился по самые ушки? Белые турболисы не мерещатся?
Прежний Старскрим от такого тона своего непосредственного начальника протрезвел бы в один наноклик. Независимо от количества принятого в топливный бак.
Этому оставалось лишь недоуменно таращиться, хлопая накрашенными ресничками. Впрочем, ресничек как раз и не было. Точнее, не чувствовалось. То, что чувствовалось, Старскрим не мог в полной мере осознать и определить, поскольку центральный процессор все еще был полностью загружен обработкой визуальных данных, полученных мгновением раньше.
Сколько ни перепроверяй, данные свидетельствовали об одном и том же: вместо уже ставшего привычным пластикового Мегатрона, маленького и безвредного, перед ним стоял...
Правильно, Мегатрон. Только очень большой, металлический, и безвредным его нельзя было назвать даже в шутку.
– А-а! ...настоящий! – завопил Старскрим и попятился от этого воплощенного кошмара так, что не удержался на ногах.
– Э... а с чего мне быть ненастоящим? – незамедлительно поинтересовался кошмар. – Меня вроде еще ни разу не подделывали.
Не дождавшись никакого внятного ответа, Мегатрон окинул своего несомненно спятившего зама оценивающим взглядом и распорядился:
- Так. Хватит. Зовите сюда Нокаута, живо! Прекратить это безобразие! Еще не хватало, чтобы мои подчиненные считали меня галлюцинацией!
Медик прибыл на удивление быстро.
– Вот, полюбуйся! – Мегатрон указал на Старскрима, пытающегося отползти подальше и категорически не желающего замечать, что уже уперся спиной в стену. – Я давно подозревал, что у него в один прекрасный день все логические цепи перемкнет. И этот день настал! Именно сегодня, ни раньше, ни позже! Так что постарайся привести его процессор в порядок как можно быстрее. А еще выясни, чем он накануне заправился, вдруг это какая-то диверсия...
– А он заправиться не успел! – Нокаут неожиданно развеселился. – Тут вчера наши летуны какой-то местный день ВДВ отмечали. С шумом и спецэффектами. Командир пришел их утихомирить. Ну, ему случайно светошумовая граната прямо в фейс и прилетела. Причем не обычная, а для спецопераций против особо мощного противника. Сразу в оффлайн вывалился, даже не пискнул. Я, собственно, как раз пришел проверить, что у него с оптикой после такого.
– С оптикой у него все нормально. Меня видит, – механически ответил Мегатрон, пытаясь обработать столь неожиданную информацию. Получалось, что за время его недолгого отсутствия на базе произошло многое. – Ты чего только сейчас спохватился, если это произошло вчера?
– А у меня много другой работы было. Я ж говорю: отмечали с размахом. Скайворп ухитрился телепортироваться внутрь Эйфелевой башни, а после того как выковырялся из нее, начал приставать к Слипстрим, предлагая дозаправку в воздухе. Что она с ним сделала не скажу, врачебная этика не позволяет. У Хотлинка энергон в систему вентиляции попал, пришлось откачивать. Тандеркрекер такие фигуры высшего пилотажа показывал, что левое крыло вывихнул, а у Скайквейка после купания в фонтане проводку замкнуло. Так это еще не все. Те, кто на ногах держался, поперлись зачем-то в склад, там с техперсоналом сцепились. Слово за слово, «не умеете летать – щас мы вас научим!» и так далее. В общем, у меня в медблоке из десяти ремонтных платформ восемь уже заняты. Три – надолго. Старскрима я решил в его же отсеке и оставить. Ну, типа того, что «дома и стены лечат». Теперь вижу, что ошибся.
Нокаут махнул кучке выглядывающих из-за угла десептиконов.
– Эй, ребята, тащите его ко мне в медблок. И зафиксируйте получше, чтобы не дергался.
Двое осторожно приблизились и подхватили невменяемого пациента под локти. Тоже с опаской и явным намерением чуть что пуститься наутек: прежний Старскрим запросто мог их положить на лопатки без особых усилий. К всеобщему удивлению, этот пытался отбрыкиваться каблуками и выкрикивал малопонятные для большинства присутствующих человеческие ругательства на такой высокой частоте, что всем захотелось отключить звуковые анализаторы. Проблему решил Тандеркрекер, явившийся посмотреть по какому поводу поднялся шум. Рассудив, что при таких обстоятельствах за это ничего не будет, он с явным удовольствием приложил любимого командира по башке.
– Ты, это... поаккуратнее, – нахмурился Мегатрон, – у него и так что-то переклинило.
– Ничего, вылечим! – обнадежил Нокаут довольно-таки злорадным тоном. – Всех вылечим!
* * *
Три дня спустя глава десептиконов решил все же поинтересоваться самочувствием своего зама. И очень сильно удивился, обнаружив его неподвижно лежащим на ремонтной платформе.
– До сих пор в отключке? Что ты с ним сделал? Эксперименты какие-нибудь антинаучные проводил?
Нокаут слегка замялся.
– Так это... лечебный электросон, очень способствует упорядочиванию информации. Думаю, завтра можно будет разбудить и проверить еще раз на всякий случай.
– Ладно. Причину-то хоть удалось установить?
– Еще как удалось! – хохотнул Нокаут. – Интересная оказалась причина! Вон там, на столе, все.
Указанный стол оказался завален толстым слоем дисков, кассет и глянцевых журналов несомненно земного происхождения. Какое отношение все это может иметь к внезапному помешательству его зама, Мегатрон с первого раза не понял. Со второго, впрочем, тоже.
– Ты давай объясняй, что это такое, откуда взялось и так далее. Причем объясняй конкретно, пока у меня терпение не закончилось!
Нокаут подобрался. Незаменимым он себя не чувствовал.
– Все, что здесь находится, было найдено в каюте Старскрима. Фильмы, телесериалы, записи ток-шоу и других передач, разнообразная текстовая информация. Есть основания полагать, что именно эти данные под влиянием шокового воздействия полностью вытеснили из оперативной памяти потерпевшего все сведения об окружающей действительности. Могу предположить, что это произошло в качестве компенсации прекращения поступления визуальных и аудиоданных вследствие временного отключения соответствующих датчиков. Разумеется, следует учесть и некоторые личностные характеристики вашего заместителя, которые, так сказать, способствовали. Подобные случаи были описаны в справочнике по типологии электронных галлюцинаций, составленном...
– Избавь меня от этой псевдонаучной галиматьи! – рявкнул Мегатрон, которому очень быстро надоело слушать. – Я хочу понять, зачем ему вообще понадобился этот шлак?!
– Я тоже заинтересовался. Даже спросил. Старскрим ответил, что хотел поближе ознакомиться с земной цивилизацией через ее культуру. Мол, так можно лучше узнать потенциального противника. Пытался меня приобщить. Вот в этот момент я его и отключил, пускай проспится.
– Так вот это у них называется культурой? – осведомился Мегатрон, грозно потыкав указательным манипулятором в одну из обложек. Функциональная необходимость изображенного на ней огромного заднего бампера вызывала у него большие сомнения. В частности – для амортизации каких нагрузок он предназначен?
– Так точно! – отрапортовал Нокаут. – На языке обитателей планеты все это называют термином «массовая культура», но смысл его мне не совсем понятен.
– Ясно. Начальника службы информационной безопасности ко мне, срочно! Пусть придумает, как оградить личный состав всех подразделений от такой «культуры»! Мне нужны солдаты, исполняющие свой долг без лишних размышлений, а не куча психов со сдвинутыми процессорами. У этого, надеюсь, не повторится? – Мегатрон кивнул в сторону Старскрима, мирно лежащего в глубоком оффлайне.
– Не знаю. Рецидивы возможны, – нехотя признал медик. – Но я буду за ним присматривать.
Название: Померещилось?
Размер: мини, 1271 слово
Пейринг/Персонажи: Рэтчет, доктор Быков, доктор Купитман, Варвара Черноус, Семен Лобанов, Глеб Романенко
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: сколько же надо выпить, чтобы померещился робот-пришелец? Или это все же не алкогольные глюки?
Примечание/Предупреждения: кроссовер вселенной Generation 1 с "Интернами"
Для голосования: #. fandom Transformers universe 2013 - работа "Померещилось?"
– Ой, ребята, а чего я сегодня видела! – вошла в ординаторскую Варя.
– Снежного человека? – предположил Лобанов.
– Ну откуда снежному человеку взяться в городе в июле месяце? – рассмеялся Глеб Романенко. – Скорее, наша Варечка увидела Быкова, которого НЛО подвозит.
– Да ну вас всех! – обиделась девушка. – Машину я видела, скорую обыкновенную.
– И что же такого необычного в обычной скорой помощи? – Семён подбросил яблоко, поймал и откусил от него. – На трех колесах едет?
– Она без водителя ехала, – развела руками Черноус. – Вывернула из переулка, пропустила автобус, перестроилась потом во второй ряд и все, уехала.
Сказать что-то еще она не успела – двери распахнулись и вошел доктор Быков.
– Так, Варе сегодня не наливать, – распорядился он. – Ей и так хватило со вчера. Машины без водителей мерещатся.
– Но я правда видела, Андрей Евгеньевич! – возмутилась девушка.
– Мы с Купитманом тоже видели, как над главной площадью нашего славного города тарелки строем летали, – возразил Быков. – После второй-то бутылки хорошего коньяка и не такое привидеться может. Так, все, за работу, больные нас ждать не будут, а мы же не хотим, чтоб они без наших усилий выздоровели!
Поздно вечером Быков возвращался домой. Ехал себе спокойно на машине и ехал, как вдруг прямо под колеса ему выскочил какой-то парень, дико оглянулся назад и побежал дальше.
– Вот ненормальный, – пригнувшись к рулю, прокомментировал Андрей Евгеньевич. – Интересно, от кого это он удирал?
Ответ появился внезапно – вслед за парнем проехали желтые жигули-копейка с черными полосочками на капоте. За рулем никого не было.
Быков поморгал глазами, даже потер их, и позвонил Купитману.
– Ваня, мы с тобой сколько вечером выпили? – уточнил он.
– Я выпил прилично, а ты – три молекулы, чтобы машину вести можно было без опаски, – отозвался его старый друг. – А почему ты спрашиваешь?
Судя по всему, друг принял еще коньячку, чтобы расслабиться более качественно.
– Да машины вот без водителей мерещатся...
– А креститься не пробовал, раз мерещится? – удивился Купитман. – Говорят, очень помогает.
– Вот только приди ко мне за чем-нибудь, – пригрозил Быков и отключился. Посидев еще немного, он поехал домой.
На полицейскую машину он наткнулся случайно: она вывернула из-за поворота и полетела по встречной полосе в ту же сторону, что и парень с желто-полосатым жигуленком. Быков в это время стоял перед светофором и смотрел по сторонам. И успел увидеть, что в салоне полиции сидит не человек, а какое-то странное существо, по внешнему виду похожее на металлический ершик, только не с проволочками, а с пластинами. Существо машиной не управляло, а прыгало по сиденью и размахивало руками.
"Ну не может быть таких глюков с хорошего коньяка! – изумленно подумал Быков. – Наверное, я съел что-то не то."
Он свернул к одному пустырю, где можно было хорошо посидеть и подумать, потому что там, в кустах, стояла лавочка. По позднему времени на ней никто не сидел, хотя вокруг и валялись кучами бутылки и прочие отходы жизнедеятельности.
Быков сел, закурил и стал думать, рассуждая вслух:
– Утром Варя видела скорую без водителя – ладно, я могу поверить, что она чего-то вечером перебрала. Или вообще, ей просто показалось – водитель мог наклониться зачем-то вниз, стекло могло бликануть, и она не увидела его, – доктор выпустил колечко дыма и полюбовался, как оно тает в ночной темени. – Но я встретил уже две машины без водителя. А я с Варей вместе ничего не ел и не пил. И не нюхал. И сексом с ней не занимался. Так значит, какой вывод? А такой – это...
– Это не глюки, коллега, – раздался из кустов чей-то глуховатый голос.
– Кто здесь? – рука Андрея Евгеньевича сама собой потянулась к пустой бутылке.
– Я здесь, – в кустах затрещало, залязгало, и перед Быковым сбоку слева из кустов высунулась белая металлическая задница. – От ваших полицейских сюда спрятался, а тут блоки бетонные набросаны – развернуться нельзя.
Робот вылез из кустов окончательно и присел перед Быковым на землю.
– Бутылкой меня не возьмешь, – хихикнул он, заметив импровизированное оружие врача.
– Ну и ладно, – Андрей Евгеньевич выпустил еще одно колечко дыма и зашвырнул ту бутылку в кусты. – А почему вы уверены, что мы с вами коллеги?
– По запаху догадался, – повел носом робот. – Давайте хоть познакомимся. Я – Рэтчет, главный автомеханик "Арка".
– Быков Андрей Евгеньевич, заведующий терапевтическим отделением в больнице, – отозвался человек. – Но почему же все-таки коллеги?
– Ты себе подобных чинишь? – уточнил робот.
– Лечу, невзирая на их сопротивление, – согласился Быков.
– Я тоже, невзирая на сопротивление, чиню – паяю, клепаю и всякие новые штучки вкручиваю, – бело-красный робот махнул рукой. – Не ценят они меня.
Быков рассматривал своего собеседника – высокий, в основном белый, руки красные, лицо серое с голубыми глазами и темно-серый шеврон на лбу.
– Варя тебя видела? – уточнил Андрей Евгеньевич.
– Меня, – кивнул робот. – А ты видел Бамблби и Бэррикейда с Френзи.
– А зачем они за тем парнем гонялись? – снова выпустил колечко дыма Быков.
– Бишка парня отвлекал, пока наши у него дома искали то, что нам принадлежит. А Бэррикейд бегал за Би, надеясь, что тот приведет его к тому, что находилось у парня.
– Это как?
– Да у нас война идет на Кибертроне. Автоботы, десептиконы – короче, неинтересно тебе будет. Главное, пока они туда-сюда по городу бегали, мы все, что надо, нашли, десептиконов обдурили и теперь назад собираемся. Неуютно тут у вас и полиция подозрительная.
– Нормальная у нас полиция – когда надо, не дождешься, – обиделся за соотечественников Быков.
– А когда вот не надо, то тут как тут, – робот положил руки на колени. – А дождь, а грязь, а ямы на дорогах, а бабушки глухие? У нас такого дома нет. Во всемирную сеть сунулся – чуть не отключился от ужаса. Не, домой и только домой.
Андрей Евгеньевич достал еще одну сигарету и закурил. Рэтчет тоже вытащил откуда-то нечто вроде сигары и тоже закурил, по крайней мере, Быков мог дать этому только такое определение.
– Успокаивающие вещества, – пояснил робот.
Потом они разговорились на узкоспециализированные темы, поведали друг другу байки про пациентов. Через час Рэтчет к чему-то прислушался и сказал, вставая:
– Ну вот и все, Би оторвался от Кейда и мы собираемся домой. Надеюсь, больше не придется к вам прилетать.
– А за чем прилетали-то? – тоже поднялся доктор.
– Да Оллспарк надо было найти и вернуть на Кибертрон. Нужен он нам, – сообщил трансформер.
Рэтчет сложился в машину скорой помощи и укатил, посверкивая мигалками.
Быков еще немного постоял, докурил и тоже поехал домой.
Наутро Купитман поймал Быкова в коридоре.
– Андрей, ты чего вчера на скорой раскатывал по городу и еще мне фак показал? – с обидой спросил он.
– Ваня, не раскатывал я – я дома спал, – нахмурился Быков.
– Что значит не раскатывал?! Я сам тебя видел, и гаишники тебя сфотографировали. Ты газеты-то хоть читай иногда, – и венеролог протянул терапевту распечатанные листки.
Быков стал читать и чем дальше читал, тем больше изумлялся. Он был замечен в качестве водителя кареты скорой помощи, которая сопровождала камаз, груженый украденным с кладбища гранитным кубом – памятником одному бизнесмену-бандиту. Бывшие коллеги бизнесмена тоже искренне изумлялись, зачем понадобилось красть этот поминальный изыск. Полиция возбудила уголовное дело и сейчас опрашивала свидетелей происшествия. Выкинув распечатки и показав кулак Купитману, Быков пошел в ординаторскую – интерны требовали внимания.
– Ой, мальчики, а вы знаете, что у нас ночью было? – восклицала Варя. – За городом на полях круги появились, вспышки световые были замечены. Не иначе, инопланетяне летали!
"Твойю налево, Рэтчет, надо было тебя все-таки той бутылкой шарахнуть. Может, и не стал бы меня на голограмму ставить", – подумал Андрей Евгеньевич и шагнул в комнату.
Рабочий день начинался.
URL записиНазвание: Подойди ближе...
Автор: fandom Transformers universe 2013
Бета: fandom Transformers universe 2013
Размер: мини, 1372 слова
Пейринг/Персонажи: Оптимус Прайм/Мегатрон
Категория: слэш
Жанр: философия, романтика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: когда-нибудь все снова станут едины.
Примечание/Предупреждения: AU по вселенной Generation 1
Для голосования: #. fandom Transformers universe 2013 - работа "Подойди ближе..."
– Оптимус…
Едва слышный в звуковом диапазоне хриплый шепот раздался в полной тишине. Горячий воздух из ротовых вентсистем десептикона направлен в круглый аудиодатчик собеседника, украшенный длинной остроконечной антенной. Красные окуляры находятся настолько близко, что их владелец без труда замечает каждый кибертронский символ, каждую царапину на синей броне ЕГО шлема.
Впрочем, за сотни астроциклов войны он выучил их индивидуальную схему наизусть.
Губы Оптимуса плотно сжаты, автобот задействовал секретную частоту, известную лишь им одним.
– Мегатрон…
Спокойный низкий голос лидера автоботов звучит прямо в центральном процессоре его бывшего смертельного врага, а ныне – снова друга. Снова? Разве такое возможно? Но, похоже, Прайм не удивлен.
«Когда-нибудь все станут едины. Даже мы с ним. Все должно было вернуться к истокам..."
Синие окуляры смотрят в прозрачный потолок рубки.
Сложно было найти более величественное место для места встречи Союзных Войск. На черном полотне космоса, словно горсть драгоценных камней, таинственным узором лежит звездная россыпь. Здесь, вдали от ядра, сияющий рукав Галактики разворачивается во всей красе. Из почти непрерывной линии в центре, к периферии он распадается на отдельные ослепительные цветные точки. Он выглядит совсем не так, как в плоскости экватора, где все привыкли видеть лишь застывшие матовые разводы газа туманностей, смешанного с пылью, и тонкую цепочку звезд.
Здесь невообразимо прекрасно и торжественно. Пожалуй, даже слишком…
Особенно для них, ищущих тишины и покоя, после целой вечности совершенно других эмоций.
Миллионы звезд – немые свидетели их встречи, и среди них огни рукотворные – десятки боевых звездолетов, зависших на условленном расстоянии. Огни механизмов сложно отличить от светящихся небесных тел. Но космос наполнен напряженным излучением и импульсами разума тех, кто следит за последними переговорами лидеров. Для всех них война завершилась только сейчас, в мгновение, когда заместители командующих обеих армий получили электронные копии заключенного Договора.
Пусть будет так…
Пусть никто не узнает, что для лидеров фракций война стала пустой формальностью уже давно. С определенного момента никто из них не нес потерь, не гасил чужих Искр. С определенного момента они словно остановились в желании все исправить.
Мегатрон тоже неотрывно смотрит на звезды. Светлые точки отражаются в его багровой оптике. Глядя в эти сияющие небеса, оба думают об одном и том же. Красоту момента затмевает чье-то незримое присутствие – тень того, кто погиб в самом начале их противостояния и чей уход в вечность навсегда изменил обоих.
Один из лидеров смирился с неизбежной переменой. Другой – нет.
– Я чувствую, что за все эти годы ты так и не привык ко мне в новом корпусе, – тихо говорит Оптимус.
Мегатрон молчит. Он мрачно смотрит на своего собеседника, того, кого он знал бесчисленные сотни астроциклов, к кому был накрепко привязан нитью судьбы. Словно впервые, он разглядывает мощный корпус, квадратные плечи автобота, почти такие же, как у него самого – Мегатрона. И снова десептикон силится увидеть того, кто может скрываться за этой непробиваемой красно-синей броней, кого он когда-то любил и кого ему однажды пришлось… уничтожить.
– Ты не смирился с тем, что вместо НЕГО появился я?
Мегатрон отводит взгляд. Он стоит близко, но не дотрагивается до Оптимуса, как бы ему ни хотелось это сделать. В бою он не раз бил и ломал эту броню, но никогда не смел прикоснуться к ней по-иному. Даже когда они стали союзниками, объединившись против общего врага, он упрямо держался на расстоянии, словно Прайм был заражен космической ржавчиной и контакт с ним означал бы мучительную смерть.
И за все эти годы Оптимус ни разу не помог ему разрешить эту проблему.
Вот и сейчас оба чувствуют только одно – буйство электромагнитных полей. Поля пересекаются, проникают друг в друга. Энергию не сдержать, она вырывается из плена, какова бы ни была сильна их воля.
– Ты говорил, что в таком виде я тебе стал больше понятен?
– Не знаю…
Мегатрон хочет сказать больше, но не может. Он не привык выражать свои чувства словами, хотя внутри все кипит и хочется выплеснуть наружу сомнения, желание и боль. Все, кроме мук совести. Если бы история повторилась – Орион Пакс все равно бы нашел свою гибель от его рук. Их судьба была предрешена. Старый строй должен был быть сметен с лица планеты жестоким тираном. В огне восстания сгинули все – продажные сенаторы, молодые автоботы и ОН – мечтатель и одиночка, оказавшийся в ненужном месте и в ненужное время.
– Да, в таком виде мне с тобой намного проще, – наконец соглашается серебристый трансформер.
Ему, без сомнения, легче взаимодействовать с Оптимусом. Они равны по силе, по хитрости, по уму. У них схожая по энергетике харизма, влияние, значимость. Он не боится его повредить, сломать, и он уверен, что Оптимус Прайм поймет его во всем, ведь у них похожие заботы и тревоги.
– А Орион? – спрашивает Оптимус.
Мегатрон снова молчит, он не может подобрать слова. Его грубый вокодер, привыкший к командам, бранным словам, крику, хриплому смеху и цинизму, не в состоянии озвучить то, что диктует его Искра. В процессоре вертится нечто, не поддающееся вербализации.
«Орион... Он был как ускользающий луч, как мимолетная улыбка, как облачко, как та часть Искры самого Мегатрона, умершая с прежним Кибертроном….»
– Он был другой, – раздраженно и глухо отвечает лидер десептиконов, – таким больше никому не быть.
– А если ты ошибаешься?
– Что?
– Ошибаешься, Мегатрон!
– Ты что-то можешь сказать в мое утешение?
Губы Мегатрона кривятся. Ирония и сарказм искажают красивые черты лица десептикона.
– Он жив, – тихо отвечает Оптимус.
– Жив?!!
Мегатрон рычит в досаде. Он зол на себя из-за вырвавшейся непростительной надежды в голосе.
– Он всегда был здесь, – Оптимус показывает на центр своего грудного отсека, в проекцию камеры Искры, – я прятал его все эти годы от тебя и… наверное, от себя. Орион мешал бы мне правильно выполнять боевые задачи. Он никогда не понимал ни войны, ни жестокости. Он позвал бы меня вдаль за ускользающим закатом, как однажды позвал тебя… Но война, как бы абсурдно это ни звучало, была нужна. Она была словно экстренный жестокий ремонт для всего нашего общества и для нас самих. Орион стал ее первой жертвой, которую принес ты. А потом и я, вслед за тобой, положил на алтарь будущего сотни таких же жертв. Считали ли мы с тобой погибших от наших выстрелов? Я много думал, и за сотни звездных циклов у меня было время понять: то, что случилось – было закономерным.
Мегатрон упрямо молчит, кусая губы. Слова Оптимуса такие правильные, такие понятные. Но почему… почему десептикону сейчас хочется броситься с кулаками на этот корпус, который он столько лет считал могилой Ориона? Почему ему так хочется услышать вместо справедливых и мудрых фраз что-нибудь другое, лежащее за гранью понимания – слова о настоящей свободе и настоящем счастье?
И Мегатрон ненавидит себя за то, что одновременно страстно желает и ужасно боится этого. Он, бесстрашный воин, почти с ужасом смотрит на грудь Оптимуса и страшится себе признаться, что все эти годы… надеялся.
– Ты снова не веришь мне, – говорит Прайм, – но я говорю правду. Ты же знаешь, ЧТО бы осталось от меня, умри ОН во мне по-настоящему. Альфа Трион называл это «Неприкосновенный Кластер Юникрона". Вот именно он бы и остался.
– Знаю, – отвечает Мегатрон, – у этой дряни было и другое название – «Оружие Возмездия»… Изначальный автоботский выродок прошил этим Юникроновым шлаком невинное создание!
– Не кощунствуй, Мегз. Коды наших боевых программ идентичны, и они много раз спасали нам жизни. И не только нам. В нас много схожего, но только Искры у нас разные. И это хорошо. Ведь сейчас нашей цивилизации нужны мы ОБА, такие, какими нас создала жизнь, не больше и не меньше.
Оптимус улыбается, и в этой улыбке Мегатрону видится что-то знакомое. Ему странно видеть ЭТО выражение на лице без маски, с суровым блеском синих линз под козырьком боевого шлема. И вдруг – ЭТА улыбка…
– Нет ничего проще свободы, Мегз. Я бы спас тебя от себя самого, украл прямо сейчас, увез бы за горизонт событий… Нет ничего проще, чем изменить предначертанное, сделав всего один нелогичный поступок.
– Отдай мне его!!! – Мегатрон больше не может сдерживаться. Его манипуляторы взлетают к Оптимусовой груди.
– Что бы ни было, я хочу почувствовать ЕГО хотя бы еще один раз!!!
Прайм с трудом подавляет в себе инстинктивное желание отшатнуться. Но это только первые эмоции, они отступают, и в груди разливается сладкое, долгожданное тепло. Оно окончательно меняет выражение лица Оптимуса. Мегатрон недоверчиво смотрит на него, но оптограни его линз расширяются, а ирония покидает лицевую пластину, смывается, словно грязь потоком дождя.
Прайм делает шаг к Мегатрону и кладет манипуляторы на широкие серебристые плечи. Створки на его броне едва заметно дрожат.
– Подойди ближе… – шепчет он.
Название: Суррогат
Размер: мини, 1116 слов
Пейринг/Персонажи: Скурдж, Циклон, автоботы с Парадрона
Категория: гет
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Скурдж по-прежнему любит Арси.
Примечание/Предупреждения: AU вселенной Generation 1 (по серии "Fight or flee" 3-го сезона.)
Для голосования: #. fandom Transformers universe 2013 - работа "Суррогат"
– Что-то не так?
Всё не так. После утомительной схватки с аэроботами и вынужденного путешествия в неизвестность Скурдж был слишком опустошен и потому не сразу поверил увиденному.
Они оба не поверили, пусть истории о Золотом веке Кибертрона остались где-то в датабанках даже после фатального апгрейда, насильно проведенного Юникроном. И хотя геометрия пространства была такой знакомой, привычной их взору, пусть и более утонченной, но атмосфера ничем не напоминала ни восстающий из пепла и грязи Чаар, ни израненный войной Кибертрон, каким они его успели запомнить. Небо здесь было мирным, ни единой оспины от сокрушительных битв на гладком металлическом теле, ни ржавых искореженных ребер, выпирающих из-под плит, или иных хищных отметин войны.
Суетный город, на окраину которого они вынужденно приземлились, истощенные и поврежденные, вздымал темно-синий с хромированными прожилками хребет остроконечных шпилей жилых блоков, чьи многочисленные глаза-окна мерцали на контрасте молочно-белым излучением. Город украшали гексагоны из стекла и стали в переплетении неоновых нитей, паутины трасс пересекались с динамическими мостами, веерами вырастающими из железной плоти. Секторы были накрыты золотистой пыльцой электрического света. Мягкое излучение вывесок и реклам действовало расслабляюще, здания словно гордились литыми орнаментами классических форм, голографические проекции подмигивали, зазывая, создавали праздничную атмосферу. Сами жители Парадрона были дружелюбными, где-то даже наивными. Они предпочитали глянцевую краску и легкомысленные гравировки на корпусах, не наращивали себе броню и не заостряли дентапластины, чтобы выглядеть агрессивнее, поступь их была легка – с точки зрения Скурджа, разумеется - в отличие от тяжелых шагов десептиконских машин смерти, жертвующих частями корпусов ради пары дополнительных стволов.
Настоящие мир и покой – такой резкий контраст с империей, железными зубами пытающейся пожирать бытие.
Их приняли, словно дорогих гостей. Скурдж был удивлен и шокирован. Среди активно жестикулирующих разноцветных ботов, приветствующих солдат фиолетового Знака, стояла Арси. Ну, почти Арси. Она определенно была той же серии.
Бросив первый взгляд на сакральный абрис, он на клик подумал, что по неведомой причине вселенная откликнулась на безмолвные просьбы. Те же безупречные формы, соблазнительная игра света на полированных губах, формула его совершенства. Но взгляд. Он полон внимания, она так нежна, что, кажется, сделана из ртути. Сражения не коснулись ее корпуса, не сделали неуязвимой, она не умела сокрушать, безжалостно вырывать Искры и смеяться при этом. Ее программы не была переписаны войной. С ней он не чувствовал себя побежденным. Она не была врагом. Просто спустя какое-то время прилегла рядом, готовая выполнить любое желание. Сколько циклов он ждал - и каким невыносимым оказалось сбывшееся. Да и если честно, она - просто обман, суррогат. Копия блистательного оригинала.
В какой-то момент Скурджу начало казаться, что Арси – последняя возможность для его затемненной Искры прикоснуться к дарам синхронизации, утерянным после апгрейда. Но Бог Хаоса, по-прежнему присутствовавший в его сознании, не особенно жаждал такого созвучия.
Скурдж поднялся с платформы, убрав руку парадронского суррогата со своего бедра.
Он подумал, что готов распороть заостренными кончиками пальцев ее гладкое скопированное лицо, чтобы обнажить истинную суть – суть киберпотрошителя с сапфирным льдом вместо визора. Но импульс иссяк, распавшись на частицы отчаяния. Скурдж понял, что у этой модели внешность полностью соответствует внутреннему содержанию. Ее тихое функционирование не нарушили те вихри, что создали матрицу доминатрикса настоящей Арси.
Ему хотелось пройтись и подумать. А она осталась лежать, положив голову на сгиб руки, и с надеждой смотрела ему вслед.
Десептиконы провели здесь несколько орбитальных циклов. Сейчас Скурдж бродил по парку голографических скульптур, проходя прямо сквозь статуи, отсчитывая последние мгновения обреченного мира. Именно они с Циклоном приговорили Парадрон. Что мешало остаться здесь, ворн за ворном проживать свой функциональный цикл в мире и покое, наслаждаясь обществом очаровательных фемботов, забыв о вечной гонке за энергоном? Скурдж готов был бросить войну, императора, даже стереть из памяти свипов*. Но Циклон, конечно, придерживался иного мнения и, не успев толком перезарядиться, отправился налаживать связь с Чааром. Дался ему этот Чаар, дался этот Гальватрон. Что вообще у Циклона в голове? Скурдж никогда не решился бы задать все эти вопросы штурмовику напрямую, поскольку боялся его даже больше, чем повелителя. В конце концов, император - просто вулкан ярости в корпусе трансформера, но он был так очевиден в своих пугающих проявлениях. Почему его считали таким непредсказуемым? Выстрел вместо аргументов – вот и вся логическая цепочка. В отличие от Циклона, чьи мысли оставались для свипа информацией, зашифрованной кодами, не поддающимися прочтению. Да и вообще, высказывать подобные желания – значит, отвернуться от их правого дела, попасть в предатели. А Скурдж знал, что десептиконы могли сделать с такими сомневающимися. То же самое, что с пленными.
Тюрем на Чааре не было. Ресурсов пока не хватало, чтобы строить дополнительно укрепленные блоки и содержать пленников-дармоедов, а перепрограммировать тех несчастных, кто попадал в плен, кардинал-инженер Хук, пользовавшийся незаменимостью конструктиконов и предпочитавший делать всё по-своему, считал ниже достоинства. Гальватрон видел раба только в лидере автоботов, всех остальных он приказал уничтожать. Тем не менее, часть неудачливых пленников оставляли для самых тяжелых работ, поскольку десептиконы выли, слово сирены тревоги, о гипернагрузке на их механизмы. Но в основном автоботов плавили в печах и отправляли полученный металл на укрепления баз. Некоторых – на оружие.
Скурджа передернуло. Нет уж, не настолько он хочет здесь оставаться.
Имперские войска сейчас, должно быть, стягиваются к порталу. Жажду Гальватрона утолить невозможно. Тень имперского колосса скоро накроет этот мир - и он исчезнет в космическом прахе. А жаль.
–- Потерял подружку? – Циклон бесцеремонно нарушил желанный момент одиночества. Обычно модуляции его низкого голоса успокаивали Скурджа, от его голоса даже Гальватрон становился как-то тише, но в этот раз командира свипов будто замкнуло.
– Она мне не подружка, – мрачно заключил Скурдж, думая о начищенном бирюзовом корпусе той, с чьей помощью он безуспешно пытался скрыться от реальности.
– Твои страсти не приведут тебя ни к чему хорошему. Ты уязвим и ослаблен. Ты под контролем. И что хуже всего – под контролем врага. – Слова легата как всегда были похожи на солдат на параде – правильных и строгих. Но была ли в них сейчас скрыта насмешка?
– Следи лучше за своими страстями! – рявкнул Скурдж и раздраженно направился к выходу. Неужели все его переживания так явно отпечатаны на лбу, что Циклону даже спрашивать ни о чем не надо?
Джет проводил взглядом угловатый корпус. Если так пойдет дальше, то Скурджу придется искать замену. У каждого из них были свои аддикции, но только этому депетикону они мешали воспринимать очевидное. Патологическая страсть к врагу нарушала отлаженную работу его разума, практически форматировала его личность. Впрочем, у легата был другой, менее энергоемкий вариант решения проблем командира свипов, нежели дожидаться, пока тот разберется в своих сомнениях и победит пагубную, словно ржавчина, страсть. И Cкурджу придется смириться и понять со временем, что это будет сделано во благо. Циклон рассеяно осмотрел мирный пейзаж. Он найдет пару кликов, чтобы заняться этой автоботкой после того, как Парадрон перейдет под протекторат империи.
Скурдж наблюдал за медлительной, спокойной жизнью парадронцев. Скоро она закончится навсегда.
Но за десептиконами сюда наверняка прибудут автоботы. Они всегда идут следом. И сейчас Скурдж жаждал этого как никогда за весь цикл существования, ведь с ними в упоительной мелодии взрывов приговаривать к смерти солдат фиолетового Знака прилетит Она.
* свипы – десептиконы, созданные Юникроном, в "Transformers : the movie"
Название: Yo Soy Starscream La Fea
Размер: мини, 2930 слов
Пейринг/Персонажи: Старскрим, Нокаут, Мегатрон, Скайварп, Тандеркрекер, Слипстрим, Скайквейк, люди
Категория: джен
Жанр: юмор, стеб
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: о неожиданных последствиях одного мероприятия, а также о вреде так называемой массовой культуры.
Примечание/Предупреждения: вселенная Transformers: Prime, игрушки. Попаданец, очень вольное обращение с персонажами и реалиями.
Для голосования: #. fandom Transformers universe 2013 - работа "Yo Soy Starscream La Fea"
Еще мгновение назад что-то происходило вокруг. Что именно, определить никак не получалось: часть ячеек памяти оказалась наглухо заблокирована. По неизвестной причине. Единственное воспоминание, которое удалось из них извлечь, продемонстрировало вспышку света, причем оценить ее интенсивность не представлялось возможным. Скорее всего, именно этим объяснялось то, что информацию, поступавшую от оптических датчиков, не удавалось правильно интерпретировать и сложить в единое целое.
Он видел. После нескольких жутких мгновений абсолютной темноты это обнадеживало.
Однако то, что он видел, выглядело странно. Непривычно. Даже нереально.
Во-первых, лестница. Дело было даже не в том, что ее не удавалось опознать путем сравнения с визуальными данными, хранившимися в памяти. Ступеньки наводили на мысли о земной архитектуре, но были слишком высокими. Будто масштаб перекосило. Да и перспектива была такой, словно он смотрит снизу. Сидя на полу, например.
Во-вторых, ноги на третьей снизу ступеньке – человеческие ноги в замшевых ботинках и потертых джинсах. Тоже огромные.
«У меня что-то не так с оптикой!» – запаниковал Старскрим. Мысль о том, что не с оптикой, а с окружающим миром может быть что-то не так, посетила его процессор далеко не сразу.
– Эй, с тобой все в порядке? Поскользнулась, что ли?
Старскрим посмотрел выше – установить источник голоса. Оказывается, с ним заговорил обладатель тех самых ног, несомненно – человек, судя по внешнему виду очень молодой. Мужского пола, хотя пользы от этой информации не было ровным счетом никакой.
– Давай помогу встать, а то вы тут все как цапли ковыляете, смотреть жалко!
Дальнейшее уже ни в какие рамки не лезло: человек шагнул к нему, легко (без усилий!) поднял и поставил на ноги со словами:
– Ну что, красотка, как насчет поцеловать своего спасителя?
Целоваться Старскрим не собирался, тем более с белковым существом. Он отчаянно пытался найти хоть какие-то ответы на многочисленные вопросы, буквально атаковавшие его центральный процессор: почему человек так огромен, почему абсолютно не боится (и даже не удивляется внезапному появлению десептикона), как сумел его поднять... а самое главное – что вообще происходит и почему.
– Злюка отмороженная! – констатировал парень, так и не дождавшись благодарности. – Носишь каблуки – смотри под ноги! В следующий раз поднимать не буду, даже если сам уроню!
Старскрим не стал провожать его взглядом, а догадался в конце концов посмотреть на себя самого.
То, что удалось обозреть, идентификации не подлежало. Поскольку не ассоциировалось ни с одним известным типом корпуса. Даже редкими, почти экзотическими модификациями.
И только тогда Старскрим окончательно понял: что-то не так с ним самим.
«Шарк побери! Я должен себя увидеть!»
Огляделся в поисках хоть какой-нибудь поверхности, подходящей для использования в качестве зеркала, ничего не обнаружил поблизости и отправился на поиски.
Вокруг были люди. Много. Все куда-то спешили, чем-то усердно занимались, и при этом никто не реагировал на появление среди них командующего десептиконской авиацией. Словно это было в порядке вещей. Словно он ничем не отличался от них.
Как назло, ни зеркал, ни чего-нибудь способного их заменить не попадалось. Мысленно поминая Юникрона, шарков и свое непосредственное начальство в самых разнообразных неприличных сочетаниях, Старскрим брел бесконечными коридорами. До тех пор, пока не наткнулся на кучку людей, увлеченно обсуждавших какие-то очень странные чертежи. Что на них было изображено, понять не удалось. Новый тип брони, что ли?
Его заметили.
Мужчина, стоявший в центре, отвлекся от осаждавших его парней и девушек с охапками бумаг, и поинтересовался:
– Ну и кто это у нас?
– Это секретарша шефа. Новая секретарша, – подобострастно пояснил один из подававших чертежи.
– Да я сам вижу, что не прежняя. Эта хотя бы выглядит поприличнее. Так что тебе нужно, девочка?
– Мне... это... – Старскрим едва не потерял дар речи, услышав, как странно звучит его голос. – Мне зеркало нужно. Такое... во весь рост...
– Как мило, – восхитился незнакомец. – Дорогуша, вот когда ты станешь топ-моделью с мировым именем, у тебя будет и зеркало во весь рост, и отдельная примерочная, и даже личный стилист. А пока довольствуйся тем, что есть. В смысле обычным зеркалом в дамской комнате. – И он величественно взмахнул рукой куда-то в сторону.
Окончательно выбитый из равновесия Старскрим уныло поплелся в указанном направлении, даже не сообразив поблагодарить (впрочем, умение благодарить за оказанную помощь у него отсутствовало как таковое). И услышал вслед:
– Эй, кто-нибудь, проводите ее, а то сейчас потеряется с непривычки!
– Да, я ей помогу! – раздалось сзади.
Рядом тут же возникла ярко-рыжая девушка в салатовой майке, черной юбке с оборочками и фиолетовых босоножках на необычайно высокой платформе. «Антигравы в них вмонтированы, что ли?» – подумал Старскрим, радуясь хотя бы тому, что слова «майка», «юбка» и «босоножки» удалось обнаружить в базе данных. А то он уже всерьез начинал опасаться, что не только информация стерлась, но и ячейки, в которых она хранилась, выгорели. Теперь, по крайней мере, можно было надеяться на скорое восстановление воспоминаний о том, что именно с ним произошло и по какой причине.
Девушка тем временем непрерывно щебетала на непривычной, но достаточно приятной для слуховых анализаторов частоте:
– Ты новенькая, да? Хочешь стать моделью? Я тоже хочу, если получится, это такая жизнь! По всему миру путешествовать можно, столько интересного увидеть! А ты умница, правильно начала, главное – попасться на глаза кому-нибудь важному, чтобы заметили и запомнили. Это был наш главный заказчик. Постарайся ему понравиться и все будет окей!
Старскрим, хоть и пребывал в состоянии полной растерянности, старался слушать внимательно в надежде выцепить из этого потока аудиоданных хоть какую-нибудь полезную информацию.
Тем временем девушка привела его в помещение с блестящими стенами и непонятными предметами, закрепленными на них. Старскрим слегка поднапрягся и припомнил слово «умывальник», но тут же забыл о нем, поскольку обнаружил именно то, что ему было нужно – зеркала. Не во весь рост, однако достаточно большие.
Увидел себя.
Потерял дар речи от увиденного.
Поднял руку – потрогать. Ближайшее зеркало послушно отразило... белковое существо женского пола с короткой стрижкой. Одетое в черное с белыми разводами платье... если так можно выразиться, неуставной длины.
– Ну, вот, все в порядке, да? Тушь не поплыла, помада не размазалась, с прической все нормально... Зря ты так паниковала! Между прочим, меня Ирочкой зовут, давай держаться вместе, так проще жить будет, а?
В следующие полчаса Старскрим узнал много нового и полезного. Как о себе, так и об окружающем его мире. В частности, что светлые пряди у него на висках называются «мелировка» и вышли из моды года три назад. Что с бухгалтершей нужно быть начеку: так и норовит обсчитать под видом «штрафа за опоздание на работу» и тому подобное. Что первый зам шефа жуткий бабник, а сам шеф – типичный асексуал. Или вообще гей. Последнее слово Ирочка произнесла громким шепотом, предварительно оглянувшись по сторонам. И сразу же внезапно переключилась на другую тему:
– А у тебя туфли красивые! Итальянские, да? Где покупала, я тоже такие хочу!
От необходимости отвечать Старскрима избавила звонкая трель, ничуть не похожая на привычный сигнал боевой тревоги, но столь же настырная. Ирочка после долгого копания в сумке извлекла нечто похожее на коммуникатор, поднесла к уху, что-то выслушала, все время повторяя «да-да, конечно, уже бегу!», спрятала его обратно и выскочила за дверь со словами:
– Ну, пока, потом поговорим. Осваивайся!
Старскрим решил последовать разумному совету. Прежде чем отправиться изучать окрестности он еще раз тщательно осмотрел себя, тщетно пытаясь привыкнуть к такой неподходящей для командующего воздушными силами внешности. А потом еще и обыскал. Нашел крохотный блокнот с несколькими адресами и телефонами, два ключа и десяток разноцветных бумажек, которые после недолгих раздумий идентифицировал как «денежные купюры». Выяснение вопроса «сколько это и что на них можно купить» пришлось оставить на потом.
Также в сумочке обнаружился паспорт, из которого следовало, что Старскрим временно прописан в малосемейке на дальней окраине Москвы. Вечером выяснилось, что квартирка состоит из совмещенного санузла и комнатки, по размеру чуть большей, чем шкаф для инструментов в его отсеке на десептиконской базе.
То, что его теперь звали Риточкой, на фоне всего остального казалось наименьшей из бед. Мысленно Старскрим продолжал называть себя прежним именем. Хотя это не имело никакого практического смысла, а было скорее моральным утешением. Следовало научиться как-нибудь выживать в человеческом мире. И постараться найти способ из него выбраться. Как можно скорее.
* * *
Основные правила выживания Старскрим усвоил достаточно быстро. Нужно было всего лишь выглядеть так, чтобы никто не мог придраться к внешнему виду, ни во что не встревать и как можно реже попадаться на глаза начальству. Последнее удавалось не всегда.
– Ага, ты как раз вовремя! Вот отнеси этому... как его... компьютерщику. Пусть немедленно все оцифрует и выложит на сайт. И напомни, что обложку к зимнему каталогу нужно было переделать еще позавчера!
Старскрим кивнул, сгреб в охапку эскизы и распечатки, густо исчерканные маркером, и поцокал каблучками прочь, стараясь не сутулиться: здесь это не любили.
– Бедняжечка, – притворно посочувствовал кто-то вслед. – Он как раз сегодня не в настроении. Если не убьет сразу, то каким-нибудь Турбо Паскалем изнасилует.
Однако, вопреки всем ожиданиям, сисадмин Костя (он же веб-дизайнер и все остальное по совместительству) оказался в наилучшем расположении духа. Он прямо-таки лучился радостью и желанием ею поделиться. Хоть с кем-нибудь.
– А мне сегодня моего Мегатрончика прислали! Хочешь покажу? – Костя гордо водрузил на стол еще не распечатанную прозрачную коробку. – Смотри, какой милый!
– ...м-м-милый?! – Старскрим едва смог произнести это слово, настолько оно не сочеталось с тем Мегатроном, которого он помнил.
– Ну вот! Я так и знал! – немедленно оскорбился сисадмин. – О своих куколках-котятках-заиньках вы «уси-пуси», а моих увлечений никто не понимает!
– Я же это... по делу... – пробормотал Старскрим, – тут сказали передать... переделать... на послезавтра!
Вывалил всю кучу бумаг на стол рядом с подарочно ярким пластиковым «Мегатрончиком» и поспешно удрал. Испытания бывшим начальником, внезапно преобразовавшимся в маленькую безвредную игрушку, его психика (уже основательно подорванная всем происходящим вокруг) могла и не выдержать.
С остальным тоже не все было гладко. Попытки выглядеть так «чтобы никто не смог придраться» не всегда приводили к нужному результату, несмотря на постоянную бескорыстную помощь рыжульки Ирочки.
Вот и сейчас.
– Рыба моя, ты, конечно, не такая страшная, как некоторые, но над твоей внешностью еще работать и работать!
Старскриму с трудом удалось собрать остатки прежней силы воли, чтобы преодолеть желание расплакаться. К счастью, он вовремя сообразил, что тушь для ресниц вряд ли водостойкая, а провести анализ ее компонентов, дабы убедиться в своем предположении, невозможно. В таком облике у него попросту не было нужных устройств.
* * *
Впрочем, со временем все наладилось, или (как здесь было принято выражаться) устаканилось. Постепенно Старскрим научился обходить все подводные камни модельного бизнеса.
Тут-то его и подстерегла очередная неприятная неожиданность, прозвучавшая как гром с ясного неба словами того самого важного заказчика:
– А девочка-то пообтесалась. Еще пару уроков хореографии и можно будет на подиум выпускать. Не на вип-показах, естественно.
После услышанного Старскрим долго не мог уснуть. Оказаться на подиуме, в свете огромных ярких софитов, под взглядами сотен людей и прицелом видеокамер ему не хотелось. Быть выставленным напоказ – в этом было нечто позорное. Даже если смотреть будут не на него, а на одежду, спроектированную известным модельером. Тем самым, который назвал его «рыба моя».
«А ведь когда-то я был птицей...» – горестно вздохнул Старскрим и закрыл глаза. Неведомо как в то же мгновение он очутился на подиуме.
Яркий свет слепил глаза. Ноги подворачивались, словно ковровая дорожка была усеяна тысячами невидимых глазу неровностей.
И отовсюду на него смотрели.
Фотографировали.
Снимали на видеокамеры.
Старскрим замер на месте, отчаянно мечтая стать невидимым. Или хотя бы прозрачным. Потом попятился. Потом развернулся и помчался прочь, за кулисы, с единственным желанием – спрятаться, забиться куда-нибудь в угол, переждать весь этот ужас. А после пусть лишают премии, пусть хоть увольняют, но только не это!
Не глядя, почти вслепую, он мчался по коридору, пока не впечатался со всего маху в нечто большое и очень твердое.
– И куда ты так летишь? – поинтересовалось нечто. – Боевую тревогу вроде не объявляли. И Нокаут с дрелью за тобой не гонится. Или гонится?
Старскрим ничего не понял, но на всякий случай оглянулся. Сзади никого не было. А вот впереди...
Впереди возвышался (выражаясь терминологией сисадмина Кости) огромный боевой человекоподобный робот, казавшийся смутно знакомым.
Мегатрон. Именно такое имя выдала подсистема распознавания визуальной информации после нескольких мгновений работы на пределе своих возможностей. Других вариантов не отыскалось даже среди заархивированных данных.
– Ну что, дорогой зам? – спросил Мегатрон почти ласково. – Заэнергонился по самые ушки? Белые турболисы не мерещатся?
Прежний Старскрим от такого тона своего непосредственного начальника протрезвел бы в один наноклик. Независимо от количества принятого в топливный бак.
Этому оставалось лишь недоуменно таращиться, хлопая накрашенными ресничками. Впрочем, ресничек как раз и не было. Точнее, не чувствовалось. То, что чувствовалось, Старскрим не мог в полной мере осознать и определить, поскольку центральный процессор все еще был полностью загружен обработкой визуальных данных, полученных мгновением раньше.
Сколько ни перепроверяй, данные свидетельствовали об одном и том же: вместо уже ставшего привычным пластикового Мегатрона, маленького и безвредного, перед ним стоял...
Правильно, Мегатрон. Только очень большой, металлический, и безвредным его нельзя было назвать даже в шутку.
– А-а! ...настоящий! – завопил Старскрим и попятился от этого воплощенного кошмара так, что не удержался на ногах.
– Э... а с чего мне быть ненастоящим? – незамедлительно поинтересовался кошмар. – Меня вроде еще ни разу не подделывали.
Не дождавшись никакого внятного ответа, Мегатрон окинул своего несомненно спятившего зама оценивающим взглядом и распорядился:
- Так. Хватит. Зовите сюда Нокаута, живо! Прекратить это безобразие! Еще не хватало, чтобы мои подчиненные считали меня галлюцинацией!
Медик прибыл на удивление быстро.
– Вот, полюбуйся! – Мегатрон указал на Старскрима, пытающегося отползти подальше и категорически не желающего замечать, что уже уперся спиной в стену. – Я давно подозревал, что у него в один прекрасный день все логические цепи перемкнет. И этот день настал! Именно сегодня, ни раньше, ни позже! Так что постарайся привести его процессор в порядок как можно быстрее. А еще выясни, чем он накануне заправился, вдруг это какая-то диверсия...
– А он заправиться не успел! – Нокаут неожиданно развеселился. – Тут вчера наши летуны какой-то местный день ВДВ отмечали. С шумом и спецэффектами. Командир пришел их утихомирить. Ну, ему случайно светошумовая граната прямо в фейс и прилетела. Причем не обычная, а для спецопераций против особо мощного противника. Сразу в оффлайн вывалился, даже не пискнул. Я, собственно, как раз пришел проверить, что у него с оптикой после такого.
– С оптикой у него все нормально. Меня видит, – механически ответил Мегатрон, пытаясь обработать столь неожиданную информацию. Получалось, что за время его недолгого отсутствия на базе произошло многое. – Ты чего только сейчас спохватился, если это произошло вчера?
– А у меня много другой работы было. Я ж говорю: отмечали с размахом. Скайворп ухитрился телепортироваться внутрь Эйфелевой башни, а после того как выковырялся из нее, начал приставать к Слипстрим, предлагая дозаправку в воздухе. Что она с ним сделала не скажу, врачебная этика не позволяет. У Хотлинка энергон в систему вентиляции попал, пришлось откачивать. Тандеркрекер такие фигуры высшего пилотажа показывал, что левое крыло вывихнул, а у Скайквейка после купания в фонтане проводку замкнуло. Так это еще не все. Те, кто на ногах держался, поперлись зачем-то в склад, там с техперсоналом сцепились. Слово за слово, «не умеете летать – щас мы вас научим!» и так далее. В общем, у меня в медблоке из десяти ремонтных платформ восемь уже заняты. Три – надолго. Старскрима я решил в его же отсеке и оставить. Ну, типа того, что «дома и стены лечат». Теперь вижу, что ошибся.
Нокаут махнул кучке выглядывающих из-за угла десептиконов.
– Эй, ребята, тащите его ко мне в медблок. И зафиксируйте получше, чтобы не дергался.
Двое осторожно приблизились и подхватили невменяемого пациента под локти. Тоже с опаской и явным намерением чуть что пуститься наутек: прежний Старскрим запросто мог их положить на лопатки без особых усилий. К всеобщему удивлению, этот пытался отбрыкиваться каблуками и выкрикивал малопонятные для большинства присутствующих человеческие ругательства на такой высокой частоте, что всем захотелось отключить звуковые анализаторы. Проблему решил Тандеркрекер, явившийся посмотреть по какому поводу поднялся шум. Рассудив, что при таких обстоятельствах за это ничего не будет, он с явным удовольствием приложил любимого командира по башке.
– Ты, это... поаккуратнее, – нахмурился Мегатрон, – у него и так что-то переклинило.
– Ничего, вылечим! – обнадежил Нокаут довольно-таки злорадным тоном. – Всех вылечим!
* * *
Три дня спустя глава десептиконов решил все же поинтересоваться самочувствием своего зама. И очень сильно удивился, обнаружив его неподвижно лежащим на ремонтной платформе.
– До сих пор в отключке? Что ты с ним сделал? Эксперименты какие-нибудь антинаучные проводил?
Нокаут слегка замялся.
– Так это... лечебный электросон, очень способствует упорядочиванию информации. Думаю, завтра можно будет разбудить и проверить еще раз на всякий случай.
– Ладно. Причину-то хоть удалось установить?
– Еще как удалось! – хохотнул Нокаут. – Интересная оказалась причина! Вон там, на столе, все.
Указанный стол оказался завален толстым слоем дисков, кассет и глянцевых журналов несомненно земного происхождения. Какое отношение все это может иметь к внезапному помешательству его зама, Мегатрон с первого раза не понял. Со второго, впрочем, тоже.
– Ты давай объясняй, что это такое, откуда взялось и так далее. Причем объясняй конкретно, пока у меня терпение не закончилось!
Нокаут подобрался. Незаменимым он себя не чувствовал.
– Все, что здесь находится, было найдено в каюте Старскрима. Фильмы, телесериалы, записи ток-шоу и других передач, разнообразная текстовая информация. Есть основания полагать, что именно эти данные под влиянием шокового воздействия полностью вытеснили из оперативной памяти потерпевшего все сведения об окружающей действительности. Могу предположить, что это произошло в качестве компенсации прекращения поступления визуальных и аудиоданных вследствие временного отключения соответствующих датчиков. Разумеется, следует учесть и некоторые личностные характеристики вашего заместителя, которые, так сказать, способствовали. Подобные случаи были описаны в справочнике по типологии электронных галлюцинаций, составленном...
– Избавь меня от этой псевдонаучной галиматьи! – рявкнул Мегатрон, которому очень быстро надоело слушать. – Я хочу понять, зачем ему вообще понадобился этот шлак?!
– Я тоже заинтересовался. Даже спросил. Старскрим ответил, что хотел поближе ознакомиться с земной цивилизацией через ее культуру. Мол, так можно лучше узнать потенциального противника. Пытался меня приобщить. Вот в этот момент я его и отключил, пускай проспится.
– Так вот это у них называется культурой? – осведомился Мегатрон, грозно потыкав указательным манипулятором в одну из обложек. Функциональная необходимость изображенного на ней огромного заднего бампера вызывала у него большие сомнения. В частности – для амортизации каких нагрузок он предназначен?
– Так точно! – отрапортовал Нокаут. – На языке обитателей планеты все это называют термином «массовая культура», но смысл его мне не совсем понятен.
– Ясно. Начальника службы информационной безопасности ко мне, срочно! Пусть придумает, как оградить личный состав всех подразделений от такой «культуры»! Мне нужны солдаты, исполняющие свой долг без лишних размышлений, а не куча психов со сдвинутыми процессорами. У этого, надеюсь, не повторится? – Мегатрон кивнул в сторону Старскрима, мирно лежащего в глубоком оффлайне.
– Не знаю. Рецидивы возможны, – нехотя признал медик. – Но я буду за ним присматривать.
Название: Померещилось?
Размер: мини, 1271 слово
Пейринг/Персонажи: Рэтчет, доктор Быков, доктор Купитман, Варвара Черноус, Семен Лобанов, Глеб Романенко
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: сколько же надо выпить, чтобы померещился робот-пришелец? Или это все же не алкогольные глюки?
Примечание/Предупреждения: кроссовер вселенной Generation 1 с "Интернами"
Для голосования: #. fandom Transformers universe 2013 - работа "Померещилось?"
– Ой, ребята, а чего я сегодня видела! – вошла в ординаторскую Варя.
– Снежного человека? – предположил Лобанов.
– Ну откуда снежному человеку взяться в городе в июле месяце? – рассмеялся Глеб Романенко. – Скорее, наша Варечка увидела Быкова, которого НЛО подвозит.
– Да ну вас всех! – обиделась девушка. – Машину я видела, скорую обыкновенную.
– И что же такого необычного в обычной скорой помощи? – Семён подбросил яблоко, поймал и откусил от него. – На трех колесах едет?
– Она без водителя ехала, – развела руками Черноус. – Вывернула из переулка, пропустила автобус, перестроилась потом во второй ряд и все, уехала.
Сказать что-то еще она не успела – двери распахнулись и вошел доктор Быков.
– Так, Варе сегодня не наливать, – распорядился он. – Ей и так хватило со вчера. Машины без водителей мерещатся.
– Но я правда видела, Андрей Евгеньевич! – возмутилась девушка.
– Мы с Купитманом тоже видели, как над главной площадью нашего славного города тарелки строем летали, – возразил Быков. – После второй-то бутылки хорошего коньяка и не такое привидеться может. Так, все, за работу, больные нас ждать не будут, а мы же не хотим, чтоб они без наших усилий выздоровели!
Поздно вечером Быков возвращался домой. Ехал себе спокойно на машине и ехал, как вдруг прямо под колеса ему выскочил какой-то парень, дико оглянулся назад и побежал дальше.
– Вот ненормальный, – пригнувшись к рулю, прокомментировал Андрей Евгеньевич. – Интересно, от кого это он удирал?
Ответ появился внезапно – вслед за парнем проехали желтые жигули-копейка с черными полосочками на капоте. За рулем никого не было.
Быков поморгал глазами, даже потер их, и позвонил Купитману.
– Ваня, мы с тобой сколько вечером выпили? – уточнил он.
– Я выпил прилично, а ты – три молекулы, чтобы машину вести можно было без опаски, – отозвался его старый друг. – А почему ты спрашиваешь?
Судя по всему, друг принял еще коньячку, чтобы расслабиться более качественно.
– Да машины вот без водителей мерещатся...
– А креститься не пробовал, раз мерещится? – удивился Купитман. – Говорят, очень помогает.
– Вот только приди ко мне за чем-нибудь, – пригрозил Быков и отключился. Посидев еще немного, он поехал домой.
На полицейскую машину он наткнулся случайно: она вывернула из-за поворота и полетела по встречной полосе в ту же сторону, что и парень с желто-полосатым жигуленком. Быков в это время стоял перед светофором и смотрел по сторонам. И успел увидеть, что в салоне полиции сидит не человек, а какое-то странное существо, по внешнему виду похожее на металлический ершик, только не с проволочками, а с пластинами. Существо машиной не управляло, а прыгало по сиденью и размахивало руками.
"Ну не может быть таких глюков с хорошего коньяка! – изумленно подумал Быков. – Наверное, я съел что-то не то."
Он свернул к одному пустырю, где можно было хорошо посидеть и подумать, потому что там, в кустах, стояла лавочка. По позднему времени на ней никто не сидел, хотя вокруг и валялись кучами бутылки и прочие отходы жизнедеятельности.
Быков сел, закурил и стал думать, рассуждая вслух:
– Утром Варя видела скорую без водителя – ладно, я могу поверить, что она чего-то вечером перебрала. Или вообще, ей просто показалось – водитель мог наклониться зачем-то вниз, стекло могло бликануть, и она не увидела его, – доктор выпустил колечко дыма и полюбовался, как оно тает в ночной темени. – Но я встретил уже две машины без водителя. А я с Варей вместе ничего не ел и не пил. И не нюхал. И сексом с ней не занимался. Так значит, какой вывод? А такой – это...
– Это не глюки, коллега, – раздался из кустов чей-то глуховатый голос.
– Кто здесь? – рука Андрея Евгеньевича сама собой потянулась к пустой бутылке.
– Я здесь, – в кустах затрещало, залязгало, и перед Быковым сбоку слева из кустов высунулась белая металлическая задница. – От ваших полицейских сюда спрятался, а тут блоки бетонные набросаны – развернуться нельзя.
Робот вылез из кустов окончательно и присел перед Быковым на землю.
– Бутылкой меня не возьмешь, – хихикнул он, заметив импровизированное оружие врача.
– Ну и ладно, – Андрей Евгеньевич выпустил еще одно колечко дыма и зашвырнул ту бутылку в кусты. – А почему вы уверены, что мы с вами коллеги?
– По запаху догадался, – повел носом робот. – Давайте хоть познакомимся. Я – Рэтчет, главный автомеханик "Арка".
– Быков Андрей Евгеньевич, заведующий терапевтическим отделением в больнице, – отозвался человек. – Но почему же все-таки коллеги?
– Ты себе подобных чинишь? – уточнил робот.
– Лечу, невзирая на их сопротивление, – согласился Быков.
– Я тоже, невзирая на сопротивление, чиню – паяю, клепаю и всякие новые штучки вкручиваю, – бело-красный робот махнул рукой. – Не ценят они меня.
Быков рассматривал своего собеседника – высокий, в основном белый, руки красные, лицо серое с голубыми глазами и темно-серый шеврон на лбу.
– Варя тебя видела? – уточнил Андрей Евгеньевич.
– Меня, – кивнул робот. – А ты видел Бамблби и Бэррикейда с Френзи.
– А зачем они за тем парнем гонялись? – снова выпустил колечко дыма Быков.
– Бишка парня отвлекал, пока наши у него дома искали то, что нам принадлежит. А Бэррикейд бегал за Би, надеясь, что тот приведет его к тому, что находилось у парня.
– Это как?
– Да у нас война идет на Кибертроне. Автоботы, десептиконы – короче, неинтересно тебе будет. Главное, пока они туда-сюда по городу бегали, мы все, что надо, нашли, десептиконов обдурили и теперь назад собираемся. Неуютно тут у вас и полиция подозрительная.
– Нормальная у нас полиция – когда надо, не дождешься, – обиделся за соотечественников Быков.
– А когда вот не надо, то тут как тут, – робот положил руки на колени. – А дождь, а грязь, а ямы на дорогах, а бабушки глухие? У нас такого дома нет. Во всемирную сеть сунулся – чуть не отключился от ужаса. Не, домой и только домой.
Андрей Евгеньевич достал еще одну сигарету и закурил. Рэтчет тоже вытащил откуда-то нечто вроде сигары и тоже закурил, по крайней мере, Быков мог дать этому только такое определение.
– Успокаивающие вещества, – пояснил робот.
Потом они разговорились на узкоспециализированные темы, поведали друг другу байки про пациентов. Через час Рэтчет к чему-то прислушался и сказал, вставая:
– Ну вот и все, Би оторвался от Кейда и мы собираемся домой. Надеюсь, больше не придется к вам прилетать.
– А за чем прилетали-то? – тоже поднялся доктор.
– Да Оллспарк надо было найти и вернуть на Кибертрон. Нужен он нам, – сообщил трансформер.
Рэтчет сложился в машину скорой помощи и укатил, посверкивая мигалками.
Быков еще немного постоял, докурил и тоже поехал домой.
Наутро Купитман поймал Быкова в коридоре.
– Андрей, ты чего вчера на скорой раскатывал по городу и еще мне фак показал? – с обидой спросил он.
– Ваня, не раскатывал я – я дома спал, – нахмурился Быков.
– Что значит не раскатывал?! Я сам тебя видел, и гаишники тебя сфотографировали. Ты газеты-то хоть читай иногда, – и венеролог протянул терапевту распечатанные листки.
Быков стал читать и чем дальше читал, тем больше изумлялся. Он был замечен в качестве водителя кареты скорой помощи, которая сопровождала камаз, груженый украденным с кладбища гранитным кубом – памятником одному бизнесмену-бандиту. Бывшие коллеги бизнесмена тоже искренне изумлялись, зачем понадобилось красть этот поминальный изыск. Полиция возбудила уголовное дело и сейчас опрашивала свидетелей происшествия. Выкинув распечатки и показав кулак Купитману, Быков пошел в ординаторскую – интерны требовали внимания.
– Ой, мальчики, а вы знаете, что у нас ночью было? – восклицала Варя. – За городом на полях круги появились, вспышки световые были замечены. Не иначе, инопланетяне летали!
"Твойю налево, Рэтчет, надо было тебя все-таки той бутылкой шарахнуть. Может, и не стал бы меня на голограмму ставить", – подумал Андрей Евгеньевич и шагнул в комнату.
Рабочий день начинался.